«Автобиография» Абусуфьяна Акаева была написана им собственноручно на тюркском языке в 1925 г., по просьбе известного крымско-татарского ученого-тюрколога Бекира Чобанзаде (1893-1938 гг.) профессора Азербайджанского университета, и отправлена ему в Баку. Текст с тюркского языка перевел Г. M.-P Оразаев; арабоязычный текст краткого содержания статьи из газеты «ал-Му' аййад», инкорпированный автором «Автобиографии» в состав рукописи, перевел (с арабского) А. Р. Шихсаидов.


    «Автобиография (тарджамату хал) Абусуфьяа, сына кадия почившего хаджия Акая ад-Дагыстани ал-Казаныши» .
    Я, этот ничтожный раб [божий], родился в городке Большой Казаныш (Казаныш Кубра шехеринде), расположенном к западу от города (белдэ) Буйнакска — [бывшей] Темирханшуры, что находится на северной стороне Дагестанской горной гряды, в тысяча двести восемьдесят девятом году хиджры, являясь одним из трех братьев. Будучи человеком образованным и понимаю¬щим пользу науки, наш отец, несмотря на свою бедность, наставил нас всех [троих] на стезю науки. А тем, кто говорил ему: «Разве не было бы для тебя выгодней, если ты хоть одного из них напра¬вил бы обучаться ремеслу для зарабатывания на жизнь», — он обычно возражал. «Если я поступлю так, как вы говорите, — отвечал он, то получилось бы, что некоторым из своих детей предоставляю богатства всего мира, а других же как будто совершенно лишаю всего этого».
    Обучившись началам арабского языка по части синтаксиса и морфологии, я отошёл от этого, так как сильно возрос мой интерес к тюркскому [языку]. И я самостоятельно, без помощи учителя, старался обучаться стамбульскому, азербайджанскому и казанскому наречиям (шиве).Это некоторым образом прервало мои занятия в области арабского языка. Получилось даже, как будто я совершенно отстранился от арабского языка.
    
    В трактатах и книгах, написанных на тюркском языке, часто встречаются персидские слова. Поэтому появилась необходимость в изучении также персидского языка. Когда до меня дошло сведение о том, что у ученого мюдерриса хаджия Абдуллатипа-эфенди , проживающего в селении Дженгутай , находятся два ученых мужа из Кюринского округа, по имени Магомед и Пбрагим, знающие персидский язык, я поехал к ним. Имеете с выше упомянутым хаджием Абдуллатипом эфенди я учился [у них] персидскому по книге «Цветник роз» («Голестан»).
 После своего возвращения из Дженгутая, я, с целью посове¬товаться по поводу некоторых трудностей, встречающихся в [освоении] персидского и тюркского языков, захаживал к искусному поэту, автору дивана «Соловей» («Андалиб»), ныне уже усопшему Сеййиду Таги Кашани который проживал в Темир-ханшуре, поселившись сюда, и я сидел в его маленьком магазинчике. Кунаком же моего отца являлся другой человек по имени Агакиши, родом из Дербента. Когда бывал в Темирханшуре, я внимательно прочитывал все попадавшиеся мне в руки экземпляры газеты «Звезда» («Эхтер»), издающейся в Истанбуле на персидском языке, и газеты «Переводчик» («Терджюман»);, издающейся в Бахчисарае.
    В один из дней, когда я сидел рядом с Сеййидом Таги и беседовал с ним, пожаловал Молла Абдурахим Тебризи, автор весьма полезных произведений (теснифат мофиде), ныне уже усопший. Он, весьма удивившись тому, что я, этот ничтожный paб [божий], будучи еще таким маленьким парнишкой, сижу ря дом с таким ученым мужем, как Сеййид Таги, спросил у последного: «Кто это?» Сеййид Таги же некоим образом похвально отозвался обо мне. Молла Абдурахим, сказав: «О, в Дагестане есть такой малыш?!», — повернул свое лицо в сторону от меня, [а затем] он спросил: «А чьим ты кунаком будешь?» Я ответил: «Агакиши». Через некоторое время туда пришел совершенно случайно сам Агакиши и сел. Молла Абдурахим спросил у Агакиши: «Этот паренек — твой кунак?» II, получив утвердительный ответ, сказал: «Кунак твой — сродни с драгоценным камнем (джавхар). II после этого, он повел меня в свой дом, разрешил мне взять для чтения любую понравившуюся книгу из своей библиотеки. Я еще прочел множество книг, таких как «Книга о царях» («Шахнаме») „Фирдоуси и другие. "
     В конце концов меня хотели отправить на учебу в Иран, однако мои родственники удержали.
  Как-то однажды от Моллы Абдурахима до меня дошло сведение о том, что вместе с одним человеком они в Истанбуле закупили типографское оборудование. Когда я спросил: «А где вы собираетесь его задействовать?», он ответил мне: «В Иране». «Но в нашем Дагестане нет ни одной мусульманской типографии (матбу'а-и ислимийе). Разве не было бы великолепно делать это здесь?» — сказал я. «А какая есть тут нужда, чтоб задействовать типографию?» — был его ответ.
    Я старался показать, что есть у нас работа для типографии. Тем не менее, со стороны такого ученого мужа слова такого мальчишки, как я, естественно, не могли быть приняты во внимание.
    Таким образом, хотя мне в конце концов и удалось в достаточной мере обрести знание тюркского и персидского языков, я понимал, что оно все же не будет полным без совершенного овладения арабским языком. Поэтому я вновь приступил к изучению арабского языка. Бывая ежегодно в зимнюю пору в городке (шхер) Согратль, считавшемся рудником науки Дагестана, в течение пяти месяцев я был занят учебой и преподаванием (тахсил ее тедрис). Затем, возвращаясь в свой дом в весенне-летнюю пору, занимался чтением (мютали'э). Таким образом, в течение шести лет я получил знания у знаменитых ученых Согратля по всем изучавшимся тогда в Дагестане отраслям науки — теоретическим и прикладным ('улюм 'аклиййе ве неклийие), по шариатскому законоведению и другим. Говорили [тогда] ученые-алимы и простые люди: «В наш городок не приходил другой такой уче¬ник, каким являлся Абусуфьян». Хвалили, говоря, что я достиг звания муджтехида (дередже и иджтихад) в морфологии и синтаксисе. Я выучил всю тысячестрочную книгу по [арабскому] синтаксису «Алфиййа» и рассказывал ее наизусть.
     В последнем году тех шести лет, в течение которых я ездил в Согратль, сюда же приехал на учебу уважаемый [ныне] ученый Магомедмирза Мавраев.И хотя он находился на одну ступень (дередже) ниже меня, между нами установилась близкая дружба. Усмотрев, что он является человеком богатым и в то же время великодушным, я натолкнул (тешвик) его на увлечение книгоиздательским дедом в Дагестане. И он, будучи человеком благорасположенным, принял что [предложение] и дал слово, что постарается, если только это вещь возможная.
   В конце того года, при содействии ученого и уважаемого инженера Адильгерея Даитбекова, мы вдвоем поехали в сторону Казани с целью изучения алфавита по новометодной системе (усул джедид). Шел тысяча девятисотый год по христианскому летосчислению. Мы посетили там типографии и мысленно представляли себе об открытии типографий и у нас. В городке Каргалы, находящемся близ города Оренбурга, у преподавателя Абдуллаха мы изучали «усул джедид», а у известного ученого Фатых-эфеиди Каримова изучали арифметику, геометрию и другие математические науки.
    Пo возвращении па родину, я обучил около ста детей но новому методу (усул джедиде).Также, обучив еще других преподавателей, я приложил усилия и старания для распространения новометодной системы. Так я оказался распространителем нового метода [обучения] в Дагестане.
   То, что я оказалсд единственным виновником (себеб) открытия мусульманской типографии в Дагестане, станет ясно из вышеизложенного, а также из того, о чем будет сказано далее. Наши настоятельные повторы просьб и агитаций к приятелю Магомед мирзе направили его старания к открытию типографии. Однако в связи с тем, что в то время правительство не дало разрешения па такие вещи, он поехал в Бахчисарай и купил небольшую машину, [оформив ее] на имя уважаемого ученого Исмаил-бека Гаспринского. И в Шуре он начал издавать некоторые книги и брошюры. Это было в тысяча девятьсот третьем году по хри¬стианскому летосчислению. А я ездил в Бахчисарай и работал тaм в течение полного года в качестве катиба. И мне удалось издать и распространить несколько составленных мною книг.
     Спустя два года моему приятелю Магомедмирзе удалось открыть типографию с дозволения (мюса идесиле) правительства. И с того времени [им] было издано множество книг на арабском и неарабских (аджамийе) языках.
    Так как одна-единственная типография не могла обеспечивать издание всех [необходимых] книг, находились люди, которые привозили книги из Мисра и Истанбула и продавали их. Однако среди них не было никого, кто приобретал бы там книги, предва¬рительно разузнав, какие же из них будут необходимы в Дагестане. Наконец, условившись, что путевые расходы будут оплачены со стороны Магомедмирзы, в тысяча девятьсот седьмом году по христианскому летоисчислению я ездил в Миср и Истанбул с целью покупки книг, для его магазина. И мне удалось, кроме приобретения нужных для Дагестана новых книг, привезти оттуда не¬легально еще другие — запрещенные — книги, как, например«Джам'иййат Умм ал-кура» («Общество «Мать городов»») и «Рехнема-йи инкилаб» («Руководство к перевороту»).
     Когда находящиеся Мисре дагестанские и черкесские студенты хвалили нас перед некоторыми мисрийскими (каирскими) учеными, владелец известного журнала «Маяк» («ал-Манар») Саййид Мухаммад Рашид Риза и известный ученый муж Рафик-бег аль-Азм устроили для нас небольшой прием (зийафет), состоявший из ученых. [Затем] они написали о нас статью в газете «Поддерживаемый»" («ал-Му'аййад»). Здесь приводим вкратце ее содержание другими словами:
   «Возрождение дагестанцев» («Нахдат ад-тагистаниин»): Прибыл в столицу достойный устаз Абусуфьян-эфенди Арсланбеков , [один] из поборников научной и религиозной реформ, из города Темирханшуры [одного] из округов Дагестана. Он прибыл в столицу, чтобы посетить научные учреждения, как и посетил учреждения Порога (Астане), и чтобы встретиться с его деятелями науки и литературы, и чтобы вернуться [потом] к себе на родину обогащенным теми величайшими дарами, которыми он наделит своих соотечественников по части духовного развития и воспитания людей истинным исламским воспитанием, облегчить им усвоение всех современных наук с той целью, чтобы поставить свое общество на выгодную почву интеллекта и науки
      Мы обсудили с ним обстоятельно [вопрос] о положении мусульман в России, особенно в Дагестане. Он сообщил нам, что ряд усердных лиц взялся в последнее время за печатное дело и что они создают газету с тем, чтобы дагестанцы но причине прекрасных природно-климатических условии их страны, здоровья их разума и общества достигли в течение нескольких лет того, на что для других требовались десятилетия.

    Ceгодня он – образец врожденной проницательности. Подлинно, он поэт, издающийся на трех языках — арабском, персидском и тюркском, знаток шариатских наук, хорошо разбирающийся в современной ситуации. Нет в нем ни косности, ни софистики занимающихся философией. Он горит желанием вводить науки, которые развивать бы интеллект его нации (умма). Для этого он принял решение совершить поездку в Миср и Шам с целью ознакомления общепринятыми путями в изучении арабских наук и искусств, современной науки и литературы. Он был горячо принят, он достоин того, чтобы встретиться со столпами здравомыслия, и чтобы они снабдили его тем, что полезно для него в его (научной реформаторской миссии».
         Что касается наших сочинений, до их появления в руках простого народа (авам) Дагестана не было не было никакой печатной книги, изданной на своих языках. Для него было невиданным делом читать [такую] книгу, взяв ее в свои руки. Таким образом, составление книг по разным отраслям наук и их распространение среди простых людей Дагестана на их местных языках началось у того смиренного раба [божьего]. В тот период одна категория ученых выступила против нас, говоря, будто создание книг на неарабском (ажам) языке является вещью запретной и недопустимой. А писать же стихи и тому подобное было, по их мнению, великим грехом тем не менее, мы хладнокровно отнеслись ко всем таким словам.
        В то время как в Казанской губернии происходили жаркие споры (мунази'а) относительно новометодной и старометодной систем обучения (усул джадиде иле усул кадиме) и среди части ученых это доходило до состояния нож к ножу, мы же, вступив в добрые отношения [по принципу] «Оплати самым лучшим», смогли внушить принятие нашим народом новометодиой системы без особенных пререканий.
      Ясно, что простой дагестанский народ, не привыкший брать в свои руки книгу, не станет вдруг покупать и прочитывать книги, в которых обсуждаются такие науки, как математика пли география (хисаб ва джаграфийа). Очевидно также, что и для нас не могли стать богатством изданные книги, которые хранились и не покупались. Поэтому приходилось время от времени писать вещи, ясные и неоспоримые для них. Создание и публикация таких книг, как «Сборник молитв» («Ду'а маджму'») и «Жизнь мусульман» («ал-Хай'а ул-исламиййа») упомянутые далее в приложении, были предприняты по этим причинам.
        Несмотря на то, что обстоятельство это было ясное, некоторые лица, сделав повод из этих двух книг, старались унизить (тенкис) наше имя, известное в Дагестане и в других местах. Они послали такое письмо в газету «Терджюман». Короче говоря, среди возносителей с унизителями (ифратджилерле тефритджилер), которые не знают, что такое умеренность н постепенность (тедбир ве тедридж), нам приходилось вести весьма тонкую политику.
        Дела наши обстояли таким образом, когда социалисты бились за свободу (хюриййет). Мы состояли с ними в близких отношениях. В конне концов разразилась германская война, а вскоре Николай был свергнут. И с новой силой разгорелась борьба за свободу. Во всех этих делах мы действовали вместе с товарищем Коркмасовым и с ныне уже ушедшим из жизни Махачем Дахадаевым. Случилось нам попасть и в тюрьму (зиндан), но в конце концов спаслись, и ныне — слава богу! — живем на свободе.
       Вся деятельность по составлению и написанию (те'лиф ве техрир) литографированию (таб), изданию и продаже сочиненных нами книг лежала на мне самом. Не секрет, какой тяжелой ношей это являлось для одного слабого (мискин) человека.


1. «Хидайат уль-авам» - маленькая брошюрка по вопросам имана и ислама, на кумыкском языке, опубликована впервые в Истанбуле на средства книгоиздателя Магомедгусейна.
2. «Сафинат ан-наджат», На кумыкском языке, опубликовано в виде книги трижды. О монотеизме и фикхе.
3. «Къылыкъ китаб», но этике, издано в виде книги.
4. «Иршад ус-сибйан», первая книга по азбуке на кумыкском языке, написанная для новометодного обучения (усул джадиду); издано.
5. «Хай'а ул-исламиййа», религиозного содержания, — о жизни Вселенной, о рае, аде, Судном дне. Издано.
6. «Маджму' ул-манзума», книга религиозных песен дагестанских кумыков, издана трижды.
7. «Маджму' ул-аш'ар», книга кумыкской поэтической литературы светского содержания, издана дважды.
8. «Ду'а маджму'», сборник молитв, перенятых из истанбульских и казанских книг; издан.
9. «Суллам ал-лисан», словарная книжка арабского, кумыкского, аварского и русского языков; издана дважды.
10.«Василат ан-наджат», по вопросам тариката; издано.
11. «Уллу тажвид», правила рецитации Корана; издано дваж¬ды в виде брошюры.
12. «Гиччи тажвид», правила рецитации Корана в кратком изложении, предназначенном для начальных школ; издано дважды в виде маленькой брошюры.
13. «Жагърапия», первое сочинение по географической науке; издано дважды.
14. «Тарих-и анбийа», небольшое сочинение но истории пророков; издано дважды. .
15. «Бозйигит», кумыкский перевод известной народной повести о Бозйигите; издан дважды.
16. «Дагьир-3уьра», кумыкский перевод известной повести о Тахире и Зухре; издан дважды.
17. «Юз йыллыкъ тынч рузнама», календарная книга со многими приложениями; издана дважды.
18. «Он эки йыллыкъ рузнама», маленький календарь; издай четырежды.
19. «Юсуп алайгьиссалам», поэма об Иосифе-пророке, содержащая две тысячи бейтов; издана в виде книги. 20. «Янгы мавлед», стихотворное художественное произведение, посвященное краткому описанию рождения, смерти, деяний пророка; издана в виде книги.
21. «'Илм хисаб», небольшое сочинение по арифметике, созданное впервые; издано в виде книги.
22. «Арабча дуаланы таржумасы», переводы некоторых сур из Корана и молитв из намаза; издана дважды в виде небольшой книжки.
23. «Назм калам», небольшое поэтическое произведение, посвященное монотеизму; издано.
24. «Аминтазаны таржумасы», поэтический перевод известной касыды о плаще; издан дважды.
25. «Бала' ул-ислам», кумыкский перевод с турецкого языка одного загадочного рассказа; издан.
26. «'Аджам мухтасар», небольшая книжка по вопросам имена и ислама для чтения в начальных школах; издана дважды.
27. «Фазлакат ул-фара'ид», сочинение по мусульманскому наследственному праву, на арабском языке; издано.
28. «'Аджам фара'ид», небольшое сочинение по мусульманскому наследственному праву, на кумыкском языке; издано.
29. «Калила-Димна», кумыкский перевод книги, известной иод названием «Калила и Димна»; в связи с событиями гражданской войны она еще не опубликована.
30. «Тоту-нама», кумыкский перевод известной книги «Тути-наме», пока не опубликован.
31. «ал-Хидма ул-машкура фи-л-лугат ул-машхура», словарь для читателей тюркоязычных книг и газет, тут даны переводы на четырнадцати тысяч слов; ныне мы заняты над его изданием.
32. «ал-Луга ас-сийасийа», пояснительный словарь общественно-политической лексики, встречающейся в книгах и газетах, содержит около десяти тысяч слон; пока не опубликован.
33. «ал-Бурхан ул-кати фи исбат ис-сани», сочинение на арабском языке, поясняющее сотворенность Вселенной; пока не опубликовано.
34. «ал-Лам'а ад-дуриййа фи тарих ал-хуриййа», сочинение на арабском языке, посвященное описанию революционного дви¬жения и исторических событий; пока не опубликовано.
35. «Хавийат ал-усул», на арабском языке, произведение по логике, написанное мною во время учебы,
в стихотворном виде, содержит пятьсот бейтов; пока не издано.
36. «Фава'нд маИзума», небольшое поэтическое сочинение па арабском языке, извлеченное из «Науки о сочинительстве», пока не издано.